— Барон, я обдумала ваши слова и удивлена, — громко, так, чтобы ее услышали и внутри и снаружи замка, произнесла Маргред. — Если монсеньор герцог желает, чтобы я вышла за вас замуж, то почему он не сообщил об этом мне!

— Вот же его письмо! — воскликнул Айзенх. — Можете спуститься, взглянуть на печать и убедиться, что она — подлинная!

— Я не стану этого делать! — тем же уверенным и спокойным (ух и непросто он ей давался) тоном произнесла Маргред. — Обещаю, что как только у меня будет повеление герцога мне лично, а еще лучше — моему сыну, барону Дамье э Шапель по праву наследования, я последую вассальному долгу! Счастливого пути, барон!

— Я не уйду, даже не надейтесь! — гневно воскликнул Айзенх. — Немедленно отворите ворота и примите волю вашего сеньора! Или я вышибу их и заставлю вас повиноваться!

— Вы объявляете барону Дамье войну? — звонко выкрикнула Маргред.

Айзенх смутился. Формального разрешения на войну у него не было. И вообще… Официально объявить войну младенцу? Или этой женщине? На такое непросто будет получить разрешение. И Церковь не благословит. Разве что задним числом, когда баронство уже будет его.

— Это не война! — крикнул Айзенх. — Я выполняю повеление герцога Гебхарда!

— Он повелел напасть на мой замок?

— Он повелел вам…

— Он повелел вам, барон! — перебила Маргред. — Даже не повелел, а разрешил. Просить моей руки. Я вам отказала. А мне герцог Гебхард ничего не велел! И то, что вы с войском вторглись на земли моего сына, это беззаконно! — сердито выкрикнула Маргред. — Да, это не война! Это подлое разбойничье нападение! — Страх ее куда-то пропал. — Вы — разбойник, барон! Даже у язычников-норманнов больше чести, чем у вас! И вы посмели просить моей руки! Убирайтесь прочь, пока в не велела моим воинам стрелять!

Айзенх открыл рот для подобающего ответа…

И закрыл. Потому что на стене появились лучники. И довольно много, не меньше двух десятков.

«Небось, всех сервов вооружила, маленькая дрянь», — подумал Айзенх, разворачивая жеребца и на всякий случай отъезжая подальше.

Ничего. Пусть кричит что хочет. Айзенх возьмет крепость и немедленно с ней обвенчается. Здешний священник их и обвенчает. Никуда не денется. Все будет законно. Он, Айзенх, не какой-нибудь варвар. Когда он станет мужем, слова жены уже не будут иметь значения. Жене должно повиноваться мужу, а не болтать попусту.

Айзенх оглядел крепость, которую предстояло взять. Замок хорош, что тут скажешь. Гораздо лучше, чем его собственный. Хотя о чем он? Это ведь тоже его замок. Вернее, скоро станет — его. Хорошо бы взять его с минимальными повреждениями и побыстрее. Да, это крепкие стены. Но главное не стены, а их защитники. Насколько крепки они?

Вот сейчас и проверим, решил Айзенх и распорядился вязать лестницы. Чем скорее он обвенчается с баронессой, тем лучше. Мало ли кому еще придет в голову «поддержать» преспективную вдову.

До венчания в тот день дело не дошло. Быстрой победы не получилось. Защитники оказались крепки. Во всяком случае, стреляли довольно метко. Бойцам не удалось взобраться на стены. Им даже лестницы приставить не получилось. Потеряв троих убитыми и полдюжины ранеными, Айзенх осознал, что взять замок с наскока не выйдет.

Что ж, придется вести правильную осаду. Дело затягивалось, но Айзенх не унывал. Осаждать замки он умел.

Люди барона разбили лагерь прямо на дороге в полумиле от ворот. Пока одни обустраивались, другие, разделившись на малые отряды, разошлись по окрестностям. Лошадям в это время года корма хватало, а вот людям — сложнее. Кстати, и дополнительные люди не помешали бы. Вернее, сервы. Для правильной осады требуются рабочие руки.

К огорчению барона, ни людей, ни припасы отыскать не удалось. И что особенно обидно: скот, зерно и крестьяне наверняка там, в крепости. А это значит, что сидеть в осаде они могут дол-лго. Значит, все-таки придется брать замок штурмом. Нехорошо. Люди погибнут. А люди нынче самый дорогой ресурс. Потому надо подготовиться как следует. Ведь на стене даже грязноногий серв превращается в воина.

Подготовка заняла два дня. Люди Айзенха вырубили ближайшую к замку рощу и разобрали пару сараев на берегу. Этого хватило, чтобы сколотить таран, осадную башню, мантелеты и еще десяток лестниц. Замок стоял неудобно. Поэтому башню можно было подкатить в одном-единственном месте да и то не вплотную, но и этого хватит. Стрелки барона вычистят стены от защитников или по крайней мере прижмут их, чтоб не высовывались, а основная ударная сила поднимется по лестницам. Таран так, на всякий случай. Ломать ворота не хотелось. Айзенх был рачительным владетелем, а замок этот очень скоро станет его собственностью.

Штурм был запланирован на раннее утро. Сначала Айзенх предполагал начать еще в темноте, но потом передумал. Башню бесшумно к стене не подтащишь, а когда рассветет, его стрелкам будет проще убрать со стены защитников.

Ну да и саму башню в темноте толкать вверх по неровному склону — то еще удовольствие.

И не факт, что допихали бы. Даже засветло едва не уронили. Однако справились. Установили и закрепили прямо на глазах у защитников. Айзенх понимал, что рискует. Вдруг в крепости имеются метательные машины? Ударит какой-нибудь «онагр» со двора практически в упор — и развалит верхушку башни вместе с теми, кто внутри.

Боевые орудия Айзенх видел в деле дважды и очень впечатлился. Настолько, что даже собственными решил обзавестись, но не нашлось мастеров. Не так уж много их осталось на благословенной Богом земле франков. При любой осаде таких норовили убить в первую очередь.

Но обошлось. Не оказалось в замке онагров.

Онагров не было. А вот орудие имелось. Одно. Совсем маленькое. Башню таким не развалишь. Но если хорошенько подумать.

Глава тридцать шестая

Все плохо

Лотарингия. Замок баронов Дамье э Шапель

— Все плохо? — спросила Маргред, глядя на приближающееся чудовище из бойницы донжона.

— Ожидаемо, — ответил Виллибад. — Вплотную к стене они эту коробку на колесах не подтащат из-за камней, так что мостик набросить не смогут. Значит, поднимут наверх стрелков и под их прикрытием полезут на стены по лестницам.

— А мы? — с волнением проговорила баронесса Дамье.

— А мы их не пустим, — спокойно ответил Виллибад.

Ему хотелось обнять Маргред, погладить по голове, успокоить… Как в детстве. Но теперь это невместно. Теперь она не девочка — баронесса, а он — ее сенешаль.

— Не тревожься, моя госпожа, — произнес Виллибад, вложив в голос максимум уверенности. — Они сюда не войдут.

«В крайнем случае можно затвориться в донжоне», — подумал сенешаль.

Придется пожертвовать сервами и скотом, но продержаться можно долго. В подвале — колодец, запасов полно. Можно хоть до зимы сидеть. Но лучше не сидеть. Половина силы его нынешней дружины — наемники. А им веры нет.

Подкатить башню к самой стене не получилось. Но Айзенх так и предполагал. Главное — преимущество в высоте. А оно появилось. Как только внутренняя часть крепостной стены оказалась в видимости его стрелков, барон махнул рукой, отдавая команду начинать.

— Начали! — скомандовал Виллибад и лично сбил зацеп установленной на крыше донжона катапульты.

Маленькая, но неплохо пристрелянная катапульта грохнула, в воздухе возникла дымная дуга, закончившаяся почти у подножия стены. На десяток локтей ближе — и точно на зубец угодило бы. В башню снаряд не попал, а попал бы — вряд ли бы разрушил или даже сколько-нибудь серьезно повредил. Слишком легкий.

Но Виллибад разрушать башню не собирался. У отца Маргред он шесть лет был механикусом. Сначала — на подхвате, потом сам. Он и считать быстро умел, и рассчитывать. Битв прошел не один десяток и даже эту катапульту лично собрал. Пристрелял тоже лично и возможности ее знал досконально. И снаряд посланный был не каменным, а деревянным и набитым изнутри пропитанной дымовой смесью соломой. Снарядов таких у Виллибада было три. На большее начинки не хватило. Но одного оказалось достаточно. Упал куда надо.